Убийства в угоду
Самая большая тайна Литвы заключается в том, что евреев в годы войны убивали литовцы без всякого приказа со стороны Третьего рейха. В этом уверен известный "охотник за нацистами", историк и глава иерусалимского отделения Центра Симона Визенталя Эфраим Зурофф, родные которого в 1941 году чудом спаслись от смерти и бежали из Литвы. Когда немцы прибыли в 1941 году, большинство литовцев считали, что они пришли надолго. Поэтому, вероятно, многие молодые люди в Литве надеялись, что, если они угодят нацистам, то литовцы будут признаны людьми первого сорта и им не только позволят жить хорошо и процветать, но и оставить Литву независимым государством. Они знали, что немцы ненавидели евреев. И верили, что немцам понравится, если они без приказа "сверху" своими руками уничтожат литовских евреев. Но был и еще один чисто литовский момент для уничтожения евреев.
Быстрый способ обогатиться
В годы нацистской оккупации в Литве были убиты около 200 тысяч евреев. Это 50 тысяч семей. Остались их дома, земля, скот, мебель, драгоценности, деньги. Остались их предприятия, магазины, аптеки, больницы, постоялые дворы, школы, синагоги, библиотеки со всем ценным имуществом. Как установила писательница Рута Ванагайте, открывшая позабытые архивные документы КГБ Литовской ССР, практически каждая литовская семья обзавелась еврейским имуществом. Первым, кто сообразил, что на уничтожении евреев можно хорошо заработать, был Витаутас Рейвитис, начальник департамента полиции Литвы. На одном из совещаний он заметил: "Ликвидируя имущество евреев, можно было бы навсегда решить проблему обеспечения полиции и ее сотрудников зданиями и квартирами." Вскоре был издан служебный приказ, предписывающий полиции регистрировать все оставшееся еврейское имущество. Вопрос распределения вещей оставался в ведении местной администрации - волостные старшины и старосты должны были организовывать специальные аукционы. Приказ был издан не просто так: часть имущества убитых до складов не добиралась - его растаскивали и полицейские, и местные жители.
Из показаний жительницы Регины Прудниковой: В первый же день, когда пришли немцы, евреев стали гнать из домов на площадь. Все литовцы гнали, потому что говорили, что всем, кто будет гнать евреев, имущество дадут, дома, квартиры. Потом около ресторана Липке были торги, покупали, рвали, везли… Ресторан Липке был набит одеждой, туда на конях свезли. Из окон бросали одеяла, подушки, перины, так люди хватали, кто что поймает… Регина Прудникова, когда-то служившая в доме еврейского купца, тоже пошла грабить бывших хозяев: Материю домой принесла, пальто каракулевое… Обуви был полный коридор. Я одни бордовые лодочки взяла. Она, как и все остальные литовцы, и правда не понимала, какие к ней могут быть претензии. Она же не стреляла в тех евреев. Их бы все равно расстреляли, пожимала она плечами, и их имущество все равно бы разворовали.
Благословение на истребление
Особый вопрос - отношение к присвоению еврейского имущества священников литовской католической церкви. Впрочем, большая часть ксендзов старалась не замечать истребления евреев ради грабежа их имущества. Другие же говорили: если имущество евреев присвоил неимущий литовец, то это праведное дело. К тому же литовцы из "шутцманшафтбатальонов" - вспомогательных подразделений Рейха - могли брать себе сколько вздумается. Ведь, говорили ксендзы, они рисковали жизнью в борьбе с еврейством, а поэтому обретенное имущество - это возмещение за прежний риск. Впрочем, в архивах КГБ есть исчерпывающие объяснения того, с кем и как именно "сражались" литовские националисты, оказавшиеся обычными палачами и мародерами.
Жестокие "борцы с советским режимом"
Из показаний гр. Билейшиса, жителя хутора Линкменай:
В начале войны против СССР в Линкменай действовал так называемый "партизанский отряд", командиром которого был некий Лунюс Адомас. Я тоже был участником этого "партизанского отряда". К концу июля 1941 года Лунюс Адомас в помещение, где ранее была пожарная часть, собрал всех... около 30-40 человек. Обращаясь к нам, он сообщил, что надо обязательно согнать все еврейские семьи в здание сельской школы Дваришкес. Когда мы выполнили приказание и привели евреев на школьный двор, Адомас приказал доставить евреев на участок поля за деревней Дворишкяй возле озера Усю. Когда мы привели евреев на поле у озера, там уже были другие евреи – примерно около 50 советских граждан еврейской национальности, которые сидели на земле в одной куче. Адомас приказал стрелять в евреев. Когда евреи, лежавшие на земле, услышали, что их расстреляют, они начали кричать и плакать. Лунюс первым выстрелил из пистолета, а за ним все "партизаны" открыли огонь по лежащим на земле евреям. Расстрелы еврейских советских граждан продолжались около 15 минут...
Из показаний Адомаса Лунюса: Я не совсем согласен с некоторыми показаниями свидетеля... Некоторые "партизаны" попросили у меня разрешения расстрелять евреев голыми, забрав у них часы, кольца и другие ценности, но я это делать запретил и дал команду расстрелять евреев с одеждой... Я не подтверждаю показаний свидетеля, что после моей команды "огонь" некоторые "партизаны" не стреляли и убежали от места расстрела. Стреляли все... Как установили следователи НКВД, в тот день литовские "партизаны" под руководством Лунюса убили 70 человек, включая девятерых детей. Лунюсу было тогда 26 лет. У него была жена и двое детей, другие близкие родственники. Вопреки современной литовской мифологии, семья Лунюс от действий советской власти никак не пострадала – никто не был арестован, депортирован или отправлен в ссылку. После вступления Литовской ССР в состав Советского союза семья только выиграла: были прощены все долги банкам, неподъемным грузом висевшие на крестьянских семьях, Лунюс получили новые земли, конфискованные у местного помещика. Но им и этого было мало... Интересна и дальнейшая судьба Адомаса Лунюса, который был арестован только в 1950 году – как бывший "лесной брат" он получил 5 лет лагерей. Вернувшись из тюрьмы, Адомас Лунюс создал новую семью на новом месте. Когда же вскрылась правда о массовых убийствах евреев, Лунюс в 1959 году был арестован во второй раз. В 1960 году он был приговорен к расстрелу. Сегодня в Литве он почитается как борец с "советским режимом".
Типичная литовская история
К началу войны в городке Швенчионис проживало 10 тысяч человек – из них каждый второй был евреем. Установление советской власти, начало войны, немецкая оккупация – все эти события как будто бы никак не затрагивали сонный Швенчионис, пока в ночь с 7 на 8 октября из Вильнюса в городок не приехал некий Специальный отряд. Из показаний свидетельницы Елены С.: "Я видела, как гнали евреев на полигон... И жалею, что мы не спасли знакомых еврейских девочек – сестричек из семьи Бентских, одной было 15 лет, другой – всего 7 лет... Когда их вели мимо, мы плакали с нашей матерью, что мы не могли спасти девочку. Мы с Бентскими хорошо уживались, они нам всегда давали в долг муку. Но как девочек было взять?! Кругом же все вооруженные охранники. А если бы мы взяли их раньше, то нас бы самих выдали - мы тогда не немцев боялись, своих... А люди тогда словно озверели. И в евреев стреляли полгорода - все, кто хотел." Как установили следователи НКВД, в тот день на полигоне под городом Швенчионис было расстреляно 3450 человек. Каждый из 30 членов спецотряда убил 115 человек, включая женщин и детей. Следователь НКВД, расследовавший это убийство, спросил у одного из карателей: в кого они первыми стреляли – в родителей или в ребенка? "Что мы звери, что ли, стрелять в ребенка на глазах у отца? – удивился палач - Конечно, в родителей. Ребенок ведь ничего не понимает..." Сегодня в этом городке открыт небольшой местный исторический музей. Один из стендов посвящен Холокосту: "В 1941 году еврейская община района Швенчионис была уничтожена в лесу недалеко..." И ни слова о том, кто именно убивал евреев и кем были те палачи.
Мифы
"Литовцы мстили евреям за злодеяния сталинского НКВД, где служило немало евреев", - это еще один миф, который сегодня усердно внедряют в массовое сознание литовцев современные историки. Что ж, особенно впечатляюще эта "месть" выглядит в городке Тельшяй, который до войны считался типичным еврейским местечком – здесь каждый второй житель был евреем. И именно в этом городке находилась тюрьма НКВД - вернее, следственный изолятор, куда со всей республики свозили "врагов народа". 25 июня 1941 года – на третий день войны - сотрудники НКВД получили приказ об эвакуации тюрьмы. В данном случае слово "эвакуация" означало расстрел всех, кто не успел получить расстрельный приговор от "тройки" обвинителей. Была образована команда из 20 чекистов, которую возглавлял начальник тюрьмы Поцявичюс – литовец по национальности. Также в команде был комиссар госбезопасности литовец Петр Расланас - уроженец Риги, убежденный коммунист и член Коммунистической партии Литвы с 1938 года. Единственный еврей – лейтенант НКВД по фамилии Галкин. Утром следующего дня 76 заключенных из тюрьмы Тельшяй были вывезены в лес Райняй и расстреляны. Еще 70 заключенных были этапированы на восток – на территорию РСФСР. Через несколько дней после расстрела литовцы обнаружили тела убитых заключенных. Епископ Стаугайтис и литовские власти решили организовать похороны, которые станут символическим актом победы над Советами. Свидетельствует местный житель Стасис Кильчаускас: Каждый день евреев отправляли в лес Райняй, туда, где заключенных казнили, и заставляли выкапывать их тела, мыть их, лизать раны, ложиться возле трупов в гробы. Большая часть просто не могла этого сделать. Отказавшиеся расстреливались на месте. После похорон всех евреев города – то есть около 700 человек - вывезли в лес Райняй и расстреляли на том самым месте, где были расстреляны литовцы. Перед расстрелом раввин Блох обратился к литовцам и сказал: "Ваша страна залита нашей кровью. Но наша кровь будет звать вашу кровь. Наша кровь польет деревья. Ваша кровь омоет улицы." Сегодня на месте гибели 72 литовцев – "жертв райняйской резни" - построена огромная часовня с роскошным дубовым парком. В память о 700 убитых евреях нет ничего - старый советский памятник был недавно снесен.
Литовский Холокост
Проблему участия литовцев в Холокосте – вернее, проблему организации в Литве собственного Холокоста – поднимали и ученые Израиля. Так, в книге "Литовские евреи" описано: В городке Укмерг было много литовцев, которые, как только началась война, грабили еврейские дома, пытали и убивали евреев. Женщины, которые работали в еврейских домах, приводили вооруженных людей и показывали, где были скрыты еврейские ценности... Из показаний местного жителя Ромаса Ш.: Когда немцы пришли, наши люди думали, что они будут здесь навсегда, и начали лезть к ним в доверие. И начали убивать евреев за имущество... Сначала искали тех, у кого было больше имущества. Все было здесь, люди говорили мне, что на евреях верхом ездили и пальцы отрезали - так они кольца снимали. Были и те, кто предлагал какого-нибудь еврея спрятать. Тот привозил имущество, а затем его и выдавали. Я помню, как священник сказал на проповеди матерям этих молодых людей: как вы можете разрешать убивать своим сыновьям?! Ведь все имеете, всего достаточно! Из показаний местной жительницы: Люди говорили об этих массовых убийствах по-разному – кто-то радовался возможности взять еврейское имущество, но были и сочувствующие - те, кто хорошо знал евреев. Я слышала проповедь священника, где он говорил с матерями убийц. Кричал: "Как вы позволяете своим детям убивать?! Кровь потребует крови!"... Мы не видели никаких убийств, мы только слышали разговоры. Все знали, что наш сосед Сенулис убил много... Гринюс тоже... Он был учителем математики. После войны русские вернулись и отвезли его в Сибирь. Интересная деталь: в хуторской Литве именно школьные учителя чаще всего и становились командирами "расстрельных" команд. К примеру, в городке Кретинги палачами командовал учитель литовского языка Баркаускас, а в Плателяй – учительница Берта Гришманаускене, супруга местного полицмейстера, которая прославилась казнями маленьких детей – она собственноручно убивала грудных младенцев. Впрочем, этому есть банальное объяснение: учителя были не местными. Это местным крестьянам было первое время неудобно убивать своих соседей – тех, кто всегда выручал их в трудную минуту, кто лечил их детей. Но вот учителя, приехавшие в село из большого города, никого не знали и совершенно бестрепетно подбивали крестьян на убийства – ведь все еврейское имущество доставалось самым активным душегубам. Например, в городке Бутримонис не нашлось никого, кто бы стал гнать местных евреев, которые в этом местечке составляли абсолютное большинство населения. Именно в Бутримонисе была одна из крупнейших и старейших еврейских общин в Литве, здесь была построена первая каменная синагога, еврейским семьям принадлежали почти все предприятия. Единственное место, куда не брали евреев, была полиция. И вот 8 сентября 1941 года по приказу командира полиции городка Леонардаса Каспарюнаса-Касперского в город прибыла 3-я рота TDA – Национального трудового охранного батальона, добровольных помощников гитлеровцев. Все пойманные евреи были загнаны в начальную школу города. На следующее утро их пригнали в деревню в двух километрах от городка, где уже были вырыты могильные рвы. После "зачистки" Бутримониса в городке не осталось людей, готовых поживиться еврейским добром. Практически все вещи перешли в ведение полицейских. Вскоре начальника полиции перевели, и, уезжая на новое место службы, семья Каспарюнаса-Касперскиса везла с собой 15 больших повозок награбленного имущества.
"Жертвы сталинского режима"
К ноябрю 1941 года остатки всех еврейских общин - не более половины от довоенной численности - были сосредоточены в гетто четырех городов — Вильнюса, Каунаса, Шяуляя и Швенчениса, где их заставляли работать на немецкую военную промышленность. Всего же к концу января 1942 года в результате массовых казней, смерти от холода и голода в Литве погибло 185 тысяч евреев. В июне 1943 года Генрих Гиммлер издал приказ о ликвидации всех гетто и передаче оставшихся евреев в концентрационные лагеря. Вскоре прошла депортация узников вильнюсского гетто - около 15 тысяч евреев были депортированы в трудовые лагеря Эстонии и Латвии. Еще 5 тысяч евреев были отправлены в лагеря смерти, расположенные в Польше. Каунасское и Шяуляйское гетто были преобразованы в концентрационные лагеря, работавшие до самого прихода Красной Армии в июле 1944 года.
