Тебя почему-то зовут золотой,
А ты ведь скорей цвета хаки.
И рощи с когда-то живою листвой
Одеты тобой в маскхалаты.

Наряд окровавлен рябин и осин.
Вяз - зелен с упрямством подростка.
Для глаза особенно невыносим
Вид липы - обугленный остов.

Пройдет этот морок как дымка, как мгла,
Сотрется свинцовою тучей.
И будет по-прежнему сердцу мила
Пора с красотою летучей,

Кому золотою, кому-то иной...
Но, глядя в хрустальную просинь,
Я знаю: беременна лютой зимой
Ты, жовто-блакитная осень.

Это Вы про БАБЬЕ лето?

Стих-то с легким привкусом...ээээ....грубой сексуальности. Лето заканчивается бесстрастно, на мой взгляд.
Я не возражаю против Вашего. Но вот мой взгляд на вещи, если не возражаете.
***
Зима! Хозяюшка моя,
оговоренная безвинно.
Грязь распустёхи ноября
холстом застелешь ты простынным,
укроешь озимь на полях,
в лесу брусники кустик каждый
и шапку пьяным тополям
ты нахлобучишь не однажды.
Ты солнцем предана, Зима.
За летом птицы улетели...
Из всей палитры спасена
одна лишь краска. Белый-белый
фломастер на окне моем
оставит нежные узоры.
Как мокрой тряпкою теплом
сотрешь эскиз и пишешь снова,
не повторяясь. То плюмаж
на киль нацепишь грустной лодке,
изящество ветвям придашь
простою снежною обводкой.
И нет предела мастерству...
И восхищенная, немая
с восторгом графику твою
я сердцем чистым принимаю.
Сестра! Прими мою любовь,
в злом колдовстве ты неповинна.
Из стертых пальцев каплет кровь
и стынет гроздьями рябины.

рябину сжирают ишшо в распустёху. а шапки на тополях не держутся.

У нас до сих пор ещё висит, а два года назад она до середины февраля висела.
В прошлом году её вообще не было, ни одной ягодки.

Красиво.

у нас эгоистичный стёб, чисто для себя. так шо не переживайте.

куда?

со скуки помрёшь.