Когда российская буржуазия, напуганная революционным движением, пыталась оказать влияние на трудящихся, с тем чтобы отвлечь их от революции, она проявила повышенный интерес к религии. Отвергая старую, казенную христианскую религию, она сделала попытку подновить и оживить её, обосновать заново или по-новому, представить её в виде тонкой и усовершенствованной, «культурной» религии, способной «действовать в самоуправляющемся приходе»
Проповедниками обновленной религии выступили так называемые богоискатели. Основное ядро их составили реакционные буржуазные интеллигенты, противники революции и социализма – С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, Д. С. Мережковский и другие. Утверждая, будто русский народ по самой природе своей религиозен, они призывали интеллигенцию поддерживать, укреплять в нём эту религиозность. Только религиозная общность, считали они, может спасти Россию. При этом народу надо помочь найти такого бога, который был бы общим для всех и служил интересам добра, совершенства, красоты. Новая религия, уверяли богоискатели, соединит в себе разум, волю и чувства, внесёт в народ успокоение.
За этими внешне безобидными словами скрывались совсем небезобидные замыслы – отвлечь народные массы от революции. Богоискатели маскировали их рассуждениями о «народной религии», о «народном понятии бога» и т. д. и т. п.
Некоторые интеллигенты, в том числе примыкавшие в период революционного подъёма к социал-демократам и даже к большевикам, стали проповедовать богостроительство. Богостроители, в отличие от богоискателей, считали, что бога в действительности не существует, но его нужно «построить» и поставить на службу социализму. Религия – явление вечное, непреходящее, утверждали богостроители, она – родная сестра науки и стоит в одном ряду с философией и искусством. Отвергая старые религиозные идеалы как ложные, ослабляющие человека мечтами о потустороннем мире, богостроители твердили о необходимости создать новые, созвучные времени религиозные идеалы. Новые идеалы новой религии, воплощающие в себе «возвышенность и благородство» самого человека с его мечтой о лучшей жизни на земле, народ, полагали богостроители, должен был не только принять, но и поклониться им.
Воспевая красоту новой «реальной, земной» религии, богостроители пытались убедить партию в целесообразности объявить себя её творцом и носителем. Если превратить религию в культ труда и социализма, говорили они, то социализм будет понятен не только передовым рабочим, но и полу-пролетарскому, мелкобуржуазному, крестьянскому населению, что вызовет у него фанатичное желание строить и построить «царство небесное» на земле, удесятерит усилия масс. Богостроители договаривались даже до того, что объявили новой религией социализм, а Маркса именовали её великим пророком, союз рабочих – камнем новой церкви.
По ряду вопросов взгляды богостроителей совпадали со взглядами богоискателей и богословов. В этом можно было убедиться, заглянув в изданную в 1908 году книгу Луначарского «Религия и социализм». Там он сообщал читателю, что на публичном диспуте оппонентом против него выступил один из выдающихся представителей прогрессивного духовенства. «В чрезвычайно яркой и полной образов речи,– писал Луначарский, – священник этот развил свои мысли о значении религии для человечества. Закончил он приблизительно таким образом: «жизнь человеческая представляется мне большой храминой, куда воздух, тепло и свет проникают через несколько окон: окно науки, окно философии, окно искусства, окно религии. Хотят заколотить это последнее окно. Я же говорю – оставьте; чем больше света, тепла и вольного воздуха будет врываться в нашу храмину – тем легче будет дышать, тем радостнее жить».
Но мне возражают: да разве не слышите вы, что из четвертого окна не веет ароматами сада или моря, что тлетворный дух проникает сквозь него. Это верно, говорю я, но посмотрите: вот у окна лежит падаль и разлагается, уберите её долой и в окно вновь польется здоровый воздух. Эта падаль – рабья церковность, торжество полицейской религиозности, царство мертвящей буквы, унижение церкви перед насильниками, вся накопившаяся веками нечисть официальной скверны. Уберите её, но не заколачивайте окна».
Далее, отвечая оппоненту, Луначарский говорил: «...И я сторонник всех четырех окон, и я хочу помочь убрать труп, загромоздивший своей мёртвой массой четвертое окно». Именно в этой связи Луначарский заявил тогда, что «носителем новой религии», камнем «новой церкви» суждено стать пролетариату.
Критикуя богостроителей, Г. В. Плеханов в одной из своих статей заметил, что «придуманная г. Луначарским религия имеет только одну, правда очень большую, «ценность»: она может привести серьезного читателя в очень веселое настроение духа».
Иного взгляда придерживался В. И. Ленин. «...Я вовсе не нахожу ничего смешного в заигрывании с религией, но нахожу много мерзкого», – писал он А. И. Ульяновой-Елизаровой, работавшей над корректурой книги «Материализм и эмпириокритицизм», и просил её «никоим образом не смягчать мест против Богданова и Луначарского...».
В. И. Ленин решительно выступил против того, чтобы под видом развития марксизма пропагандировались идеи, с ним несовместимые. «Богоискательство, – утверждал он, – отличается от богостроительства или богосозидательства или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем желтый черт отличается от черта синего». Подкрашивая, подсахаривая идею бога, и те и другие помогали господствующим классам удерживать массы в плену религии. «Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз физических, – разъяснял Ленин, – гораздо легче раскрываются толпой и потому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные «идейные» костюмы идея боженьки».
Кое-кому казалось тогда, что ленинская принципиальность, его непримиримость к богостроителям, особенно из числа примыкавших к большевикам, – излишня. Но Ленин оставался непоколебимым. М. Ф. Андреева рассказывает, как Горький в её присутствии «заговорил с Владимиром Ильичом о той горячей привязанности, которую питает к нему, Ленину, Богданов, о том, что Луначарский и Базаров – изумительно талантливые, умные люди... Владимир Ильич посмотрел на Алексея Максимовича сбоку, прищурился и очень твердо отрезал: «Не старайтесь, Алексей Максимович. Ничего из этого не выйдет».https://etheroneph.com/antireligiya/199-lenin-o-bogostroitelstve-i-bogoiskatelstve.html?ysclid=mbtcmzpon1319454667
#p724984,Элипс написал(а):Сообщение от The loyal liberal
Когда российская буржуазия, напуганная революционным движением, пыталась оказать влияние на трудящихся, с тем чтобы отвлечь их от революции, она проявила повышенный интерес к религии. Отвергая старую, казенную христианскую религию, она сделала попытку подновить и оживить её, обосновать заново или по-новому, представить её в виде тонкой и усовершенствованной, «культурной» религии, способной «действовать в самоуправляющемся приходе»
Проповедниками обновленной религии выступили так называемые богоискатели. Основное ядро их составили реакционные буржуазные интеллигенты, противники революции и социализма – С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, Д. С. Мережковский и другие. Утверждая, будто русский народ по самой природе своей религиозен, они призывали интеллигенцию поддерживать, укреплять в нём эту религиозность. Только религиозная общность, считали они, может спасти Россию. При этом народу надо помочь найти такого бога, который был бы общим для всех и служил интересам добра, совершенства, красоты. Новая религия, уверяли богоискатели, соединит в себе разум, волю и чувства, внесёт в народ успокоение.
За этими внешне безобидными словами скрывались совсем небезобидные замыслы – отвлечь народные массы от революции. Богоискатели маскировали их рассуждениями о «народной религии», о «народном понятии бога» и т. д. и т. п.
Некоторые интеллигенты, в том числе примыкавшие в период революционного подъёма к социал-демократам и даже к большевикам, стали проповедовать богостроительство. Богостроители, в отличие от богоискателей, считали, что бога в действительности не существует, но его нужно «построить» и поставить на службу социализму. Религия – явление вечное, непреходящее, утверждали богостроители, она – родная сестра науки и стоит в одном ряду с философией и искусством. Отвергая старые религиозные идеалы как ложные, ослабляющие человека мечтами о потустороннем мире, богостроители твердили о необходимости создать новые, созвучные времени религиозные идеалы. Новые идеалы новой религии, воплощающие в себе «возвышенность и благородство» самого человека с его мечтой о лучшей жизни на земле, народ, полагали богостроители, должен был не только принять, но и поклониться им.
Воспевая красоту новой «реальной, земной» религии, богостроители пытались убедить партию в целесообразности объявить себя её творцом и носителем. Если превратить религию в культ труда и социализма, говорили они, то социализм будет понятен не только передовым рабочим, но и полу-пролетарскому, мелкобуржуазному, крестьянскому населению, что вызовет у него фанатичное желание строить и построить «царство небесное» на земле, удесятерит усилия масс. Богостроители договаривались даже до того, что объявили новой религией социализм, а Маркса именовали её великим пророком, союз рабочих – камнем новой церкви.
По ряду вопросов взгляды богостроителей совпадали со взглядами богоискателей и богословов. В этом можно было убедиться, заглянув в изданную в 1908 году книгу Луначарского «Религия и социализм». Там он сообщал читателю, что на публичном диспуте оппонентом против него выступил один из выдающихся представителей прогрессивного духовенства. «В чрезвычайно яркой и полной образов речи,– писал Луначарский, – священник этот развил свои мысли о значении религии для человечества. Закончил он приблизительно таким образом: «жизнь человеческая представляется мне большой храминой, куда воздух, тепло и свет проникают через несколько окон: окно науки, окно философии, окно искусства, окно религии. Хотят заколотить это последнее окно. Я же говорю – оставьте; чем больше света, тепла и вольного воздуха будет врываться в нашу храмину – тем легче будет дышать, тем радостнее жить».
Но мне возражают: да разве не слышите вы, что из четвертого окна не веет ароматами сада или моря, что тлетворный дух проникает сквозь него. Это верно, говорю я, но посмотрите: вот у окна лежит падаль и разлагается, уберите её долой и в окно вновь польется здоровый воздух. Эта падаль – рабья церковность, торжество полицейской религиозности, царство мертвящей буквы, унижение церкви перед насильниками, вся накопившаяся веками нечисть официальной скверны. Уберите её, но не заколачивайте окна».
Далее, отвечая оппоненту, Луначарский говорил: «...И я сторонник всех четырех окон, и я хочу помочь убрать труп, загромоздивший своей мёртвой массой четвертое окно». Именно в этой связи Луначарский заявил тогда, что «носителем новой религии», камнем «новой церкви» суждено стать пролетариату.
Критикуя богостроителей, Г. В. Плеханов в одной из своих статей заметил, что «придуманная г. Луначарским религия имеет только одну, правда очень большую, «ценность»: она может привести серьезного читателя в очень веселое настроение духа».
Иного взгляда придерживался В. И. Ленин. «...Я вовсе не нахожу ничего смешного в заигрывании с религией, но нахожу много мерзкого», – писал он А. И. Ульяновой-Елизаровой, работавшей над корректурой книги «Материализм и эмпириокритицизм», и просил её «никоим образом не смягчать мест против Богданова и Луначарского...».
В. И. Ленин решительно выступил против того, чтобы под видом развития марксизма пропагандировались идеи, с ним несовместимые. «Богоискательство, – утверждал он, – отличается от богостроительства или богосозидательства или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем желтый черт отличается от черта синего». Подкрашивая, подсахаривая идею бога, и те и другие помогали господствующим классам удерживать массы в плену религии. «Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз физических, – разъяснял Ленин, – гораздо легче раскрываются толпой и потому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные «идейные» костюмы идея боженьки».
Кое-кому казалось тогда, что ленинская принципиальность, его непримиримость к богостроителям, особенно из числа примыкавших к большевикам, – излишня. Но Ленин оставался непоколебимым. М. Ф. Андреева рассказывает, как Горький в её присутствии «заговорил с Владимиром Ильичом о той горячей привязанности, которую питает к нему, Ленину, Богданов, о том, что Луначарский и Базаров – изумительно талантливые, умные люди... Владимир Ильич посмотрел на Алексея Максимовича сбоку, прищурился и очень твердо отрезал: «Не старайтесь, Алексей Максимович. Ничего из этого не выйдет».https://etheroneph.com/antireligiya/199-lenin-o-bogostroitelstve-i-bogoiskatelstve.html?ysclid=mbtcmzpon1319454667
Сейчас это звучит не актуально а тогда в бунтарское время пожалуй звучало.. ну как мы видим эволюция всё таки более созидательная чем революции
Подпись автора
В действительности всё иначе, чем на самом деле..
Много контрреволюция создала нового?