Для организации санаториев на этих территори­ях надлежало освободить все пригодные здания. «Прекрасные дачи и особняки, которыми поль­зовались раньше крупные помещики и капита­листы, дворцы бывших царей и великих князей должны быть использованы под санатории и здравницы рабочих и крестьян», – говорилось в декрете «Об использовании Крыма для лече­ния трудящихся» от декабря 1920 года. Доку­мент предписывал открытие новых санаториев на полуострове в рекордные сроки: уже в январе 1921 года – 5 тысяч новых коек, весной – уже 25 тысяч. В 1929 году все курорты СССР – обще­государственные и местные (с санаториями Нар­комздрава, страховых касс и ведомств) – приняли больше 300 тысяч человек.

Концепция всеобщего санаторно‑курортного лечения трудящихся требовала беспрецедентно­го наращивания коечного фонда, в годы первой пятилетки в рекреационных зонах развернулось масштабное строительство. С 1933‑го по 1937 год общий объем капиталовложений (включая ведомственные средства) в развитие санатор­но‑курортного дела превысил 600 млн рублей. По данным статистического сборника «Народное хозяйство СССР за 70 лет», к 1939 году в стране действовало почти 2 200 санаториев, пансионатов с лечением и санаториев‑профилакториев общей мощностью 255 тысяч коек.

«Признание - царица доказательств»
Краткое содержание мифа

Эта фраза иногда приписывается А.Я. Вышинскому (ген. прокурору СССР 1935–1939), иногда же ему приписывают то, что он якобы подвёл теоретическую базу под этот тезис. Как правило, используется в качестве «косвенного доказательства» того, что в сталинском СССР большая часть «политических» дел строилась на признаниях, выбиваемых из подсудимых, или для сравнения критикуемого режима со сталинским.
Примеры использования

«Для тех, кому фамилия Вышинский ничего не говорит, стоит напомнить, что этот главный режиссер страшных политических процессов 30-х годов успешно внедрял в теорию и практику постулат: признание - царица доказательств».1) «'Признание – царица доказательств'. Это крылатое выражение Андрея Вышинского, самого кровавого прокурора сталинских времен, прекрасно выучили израильские судьи, и вовсю применяют сей нехитрый принцип».2)
Действительность

В действительности эта фраза бытовала ещё в Древнем Риме. Царица доказательств (лат. - Regina probationum) - так в римском праве называли признание вины самим подсудимым, которое делает излишними все иные доказательства, улики и дальнейшие следственные действия.3)

Сам же Вышинский, как следует из его труда «Теория судебных доказательств в советском праве»4), придерживался противоположного мнения (дана выдержка из текста, приведённая в Википедии):

«Было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого… В достаточно уже отдалённые времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum).

…Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики. Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом.

Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и — ещё хуже — единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них».