Некоторые историки СПбГУ считают, что бело-финский террор 1918 г. стал причиной белого и красного террора* в Гражданской войне. В газетах Петрограда эти события широко освещали со слов бежавших от истребления из Финлядского княжества русских всех сословий.

Вот что писал об этом русский писатель-эмигрант И.С. Шмелёв -
«...В 18-м году они, - писал Иван Сергеевич о финнах, - уничтожили-расстреляли свыше 10 тыс. русских офицеров белых! Да-с! И показали фигу генералу Юденичу: не желаем помогать против большевиков. Да и еще есть. Теперь вкусили плодов своей посадки».**

Первые сведения о массовом белом терроре логично отнести к апрелю-июню 1918 г. Этот период можно охарактеризовать как начало фронтального этапа гражданской войны и, следовательно, как новый виток взаимной ожесточенности. Прежде всего следует отметить кровавое подавление коммунистической революции в Финляндии и освещение его в советской прессе.
«Опыт» Финляндии интересен тем, что он предшествовал российскому опыту террора и был одной из причин ожесточения гражданской войны в России с обеих сторон.

Если в Финляндии во время гражданской войны военные и гражданские потери с обеих сторон составили 25 тысяч человек, то после подавления революции белофиннами было расстреляно около 8 тысяч человек и до 90 тысяч участников революции оказались в тюрьмах.

Цифры большевистской печати, основанные на свидетельствах финских эмигрантов, были гораздо выше. Приводились данные о 20 тысяч расстрелянных красных финнах [2]. Сообщения советских газет об этих событиях сопровождались многочисленными примерами белого террора на территории Финляндии. В Выборге после занятия города белыми расстреляно 600 человек (трупы были сложены в двух сараях в три яруса). После занятия Котки такая же участь постигла 500 человек, Гельсингфорса— 270 человек, Раумо — 500 человек и т.д. [3]

Расстрелы пленных нередко предварялись изощренными пытками. Описание подобных случаев занимало значительное место в публикациях о событиях в Финляндии, порою с нарочитой натуралистичностью. «Троим рабочим они разрубили головы топорами, у двоих вытащили мозги наружу, иных били поленьями по лицу, расплющивая носы и скулы, иным отрубали руки топором. Озверевшие белогвардейцы отрезали у своих жертв языки, потом отрезалиуши и выкалывали глаза. Натешившись вдоволь над беззащитными рабочими, они отрубали под конец головы», — писали в апреле 1918 г. «Известия ВЦИК» [4].

Помимо многочисленных расстрелов сотни людей погибли от пыток и голода в концлагерях, образованных в Финляндии летом 1918 г. В концлагерях, по данным большевиков, расстреливали через одного, заключенным выкалывали глаза, поднимали на штыки, шашками и топорами рассекали тела, применяли другие виды пыток [5].

Более многочисленными в концлагерях были жертвы голода.
В Экенассе из 800 заключенных от голода умерло 400, в Куокино из 3 тысяч — 800, в Свеаборге умерших только в первые дни — 40, а впоследствии — каждый третий из 6 тысяч заключенных [6]. В Таммерфорском лагере за период с 6 по 31 июня 1918 г. умерло от истощения, по официальным сведениям, 1347 человек [7].
Общее количество заключенных в концлагеря достигало, по данным заграничных общественных организаций, 70 тысяч человек (при населении Финляндии в 3 млн человек) — в данном случае реальные масштабы карательной политики были выше приводимых газетами.

Сообщения о новых жертвах белофинского террора публиковались советской периодической печатью почти каждый день, начиная с апреля 1918 г. То обстоятельство, что эти события происходили в соседней стране, не снижало воздействия информации на читателей газет. По мере того как развивались события в Финляндии, читатели могли сравнивать их с положением в России и сделать определенные прогнозы на развитие ситуации уже в российских условиях, в частности, на возможное поведение победившей российской контрреволюции. Впоследствии эта жестокость при подавлении финской революции указывалась как одна из причин введения красного террора в Советской России.