По решению прокуратуры Твери со здания Тверского медицинского университета должны быть демонтированы мемориальные доски, установленные в память о польских офицерах, которые были расстреляны здесь в 1940 году. Об этом «Таким делам» сообщил «Мемориал».

В пятницу, 29 ноября, в администрации Твери прошло заседание городской комиссии по топонимике, на котором рассматривалось представление городской прокуратуры (есть в распоряжении редакции).

Прокуратура требовала демонтировать две мемориальные таблички, установленные на здании Тверского медицинского университета по адресу: улица Советская, 4. В этом здании, в бывших корпусах мужской гимназии, в 1940 году располагалось отделение НКВД по Калининской области. Весной 1940 года в нем был расстрелян 6311 поляк — узники Осташковского лагеря, взятые в плен после вторжения Красной Армии в Польшу.

Первая мемориальная табличка на здании, где проводились расстрелы, была установлена в 1991 году — через год после начала официального расследования Катынского преступления Главной военной прокуратурой.

Прокуратура Твери тем не менее считает установку мемориальной доски неправомерной — в представлении прокуратура ссылается на «совместное заключение управления федеральной службы контрразведки по Тверской области и прокуратуры Тверской области 09.02.1995». Согласно этому документу, в архивах не упоминается точное место расстрела польских военнопленных, следовательно расстрелы по адресу: улица Советская, 4, не проводились и табличка должна быть демонтирована.

Историк Александр Гурьянов, глава польской комиссии общества «Мемориал», считает эти доводы несостоятельными.

«Самым весомым указанием, где проводились расстрелы польских военнопленных в Твери, являются показания начальника управления НКВД по Калининской области Дмитрия Токарева. Токарев занимал эту должность с конца 1938-го вплоть до 1945-го. Во время расследования Катынского преступления в 1991 году он дал показания следователям Главной военной прокуратуры. Он показал, что в здании НКВД находилась внутренняя тюрьма, что расстрельная операция проходила прямо в здании, описал некоторые детали. Эти показания имеют статус процессуального документа. Сомнений в том, что все было именно в указанном здании, быть не может».

Гурьянов считает, что на основании документа, на который ссылается прокуратура, нельзя заключать, что расстрелы в здании не производились: «В 1995 году комиссия из сотрудников федеральной службы контрразведки установила, что в актах о приведении в исполнение высшей меры наказания (причем эти акты касаются расстреляных советских граждан, то есть речь идет о расстрелах 1937—1938 гг.) якобы не указано место расстрела. Но место расстрела однозначно указал на допросе Токарев, что зафиксировано документально: есть протокол допроса, есть протокол предварительного допроса, эти документы опубликованы в нашей книге “Убиты в Калинине, захоронены в Медном”».

Происходящее вокруг мемориальных табличек Гурьянов объясняет общим трендом на отрицание Катынского преступления, который набирает силу в последнее время: «Попытка демонтировать таблички не является одним обособленным шагом. На протяжении нескольких лет активно себя проявляет движение отрицателей Катынского преступления с попустительства и негласной поддержки городских властей. Они провозглашают, что в мемориальном комплексе “Медное” никакие поляки не захоронены».

Результаты заседания комиссии по топонимике в администрации Твери неизвестны, но Гурьянов не исключает, что было принято решение о демонтаже и, следовательно, скоро таблички со здания будут сняты  На 14:00 30 ноября таблички остаются на здании Медуниверситета.

Артистичные показания генерала НКВД

При ближайшем рассмотрении, версия о массовом убийстве граждан Польши в застенках Калининского НКВД покоится всего лишь на двух исторических документах. Причем, только один не вызывает никаких сомнений в подлинности – это списки-предписания, на отправку поездом Осташков-Калинин, польских военнопленных содержащихся в «Осташковском лагере», для рассмотрения их дел «Особым совещанием». Даже «катыноведы» отстаивающие версию расстрела, сквозь зубы признают, что никаких документов и приказов о расстреле поляков из Осташковского лагеря им найти не удалось. Провалы в «расстрельной версии» заполнили показания бывшего начальника УНКВД Калинина, 89-летнего генерала Дмитрия Токарева. Как заметил следователь, допрашивавший этого человека в 1991 году, эти показания  «бесценные и подробные», «артистичные», позволившие «детально раскрыть механизм массового уничтожения более 6 тысяч польских граждан в УНКВД по Калининской области». Так же, показания бывшего чекиста, стали базовыми и в знаменитом «Катынском деле» №159. Например, именно показания Дмитрия Токарева «объяснили» гильзы от немецкого оружия в Катынских могилах. По его словам, наше оружие быстро выходило из строя, поэтому в НКВД для расстрелов использовали немецкие «вальтеры». Разумеется, никаких документальных подтверждений этой нелепице так и не нашлось. Возможно, именно поэтому показания Дмитрия Токарева ни разу не публиковались в России в оригинале. Несколько лет назад их наконец-то перевели в третий раз – обратно, с польского на русский. И у исследователей глаза на лоб полезли от десятков несоответствий. Некоторые историки, посчитали: «Дмитрий Токарев сознательно расставлял маркеры с помощью нелепостей, давал сигнал потомкам – мол, все, что я говорю, это вранье, с долей правды!».

- Мы проверяли показания Токарева, проводили по ним следственный эксперимент в здании бывшей внутренней тюрьмы УНКВД Калинина, там теперь  медицинская академия – рассказывает корреспонденту КП, Вячеслав Швед, историк, государственный советник 3-го класса:

- Мы нашли множество вопиющих несоответствий. Во-первых, во внутренней тюрьме НКВД Калинина просто невозможно было разместить такое количество поляков. Во-вторых, по показаниям Токарева, перед расстрелом поляков заводили в «Ленинскую комнату». «Ленинской комнаты» не могло быть во внутренней тюрьме по определению! Она располагалась, как правило, возле кабинета начальника.  Кстати, это был второй по счету допрос Токарева. Материалы первого никогда не публиковались. И сделан второй допрос  был под запись, мне удалось посмотреть это видео, в одном месте,  Токарев говорит следователю: «Я так сказал»? В другом месте -«Не помню» и добавляет «Теперь повторяем мое задание...» И следователь его сразу же перебивает. Расстрел во внутренней тюрьме УНКВД Калинина был невозможен, двор был полуоткрыт, не имел сплошного забора и вдобавок просматривался из соседних домов. Я считаю, что Токарев сознательно врал, пытаясь сконструировать систему расстрела 6000 тысяч человек в месте, где это было невозможно сделать.

Минувшим летом, украинские археологи во время раскопок на Волыни братской могилы времен Второй Мировой, обнаружили останки двух польских полицейских с личными жетонами № 1441 и № 1099

В этой страшной находке не было бы ничего удивительного, но найденные полицейские  уже были похоронены один раз! Свыше 14-лет Юзеф Кулиговский и Людвик Маловейский официально покоятся среди «жертв сталинизма» в мемориале «Медное» в Тверской области, под именными табличками. Оказывается, это  не первый случай, когда польские «жертвы кровавого НКВД» чудесным образом оживают. Корреспондент КП попытался разобраться в этой загадочной истории.Минувшим летом, украинские археологи во время раскопок на Волыни братской могилы времен Второй Мировой, обнаружили останки двух польских полицейских с личными жетонами № 1441 и № 1099

- В 1991 году поляки провели эксгумации останков. Извлекли 246, по другим данным останки 243 погибших – рассказывает Геннадий Асинкритов.

- Причем только у 12 черепов были пулевые повреждения. Но останков шести тысяч поляков  там не нашли! Хотя, было сделано свыше 200 зондирований. Наши эксперты из военной прокуратуры находками вполне удовлетворились. В общем, они даже не составили акты вскрытия могил! Личные вещи поляков почему-то нашли в отдельной ямке… У меня такое ощущение, что из Варшавы в Медное прислали все, что нужно было – и прекрасно сохранившуюся газету апреля 1940 года, и ладанки и сапоги. Все что нужно для доказательства, что это именно поляки.

Оказывается,и поляки из Осташковского лагеря, поляки из «Катынских могил» всплывали, живые и здоровые, многократно и в разные исторические периоды. В меморандуме российского Минюста от 19 марта 2010 года, рассказано о судьбе известного польского юриста, профессора Ремигиуша Бежанека, числившегося в списках катынских жертв под № 1105. На одном из трупов в Катыни были найдены документы Францишека Бернацкого, впоследствии,  – известного журналиста. В катынских списках числился и умерший в Познани в 1983 году Марьян Яняк, отец председателя Национального Совета Швейцарии  Клода Жаньяка. Как сообщил корреспонденту  КП Владислав Швед, советский журналист Леонид Потемкин 26 лет работавший в Польше, рассказывал, как его знакомили с поляками из «катынского списка». Журналиста принимали за поляка, но, как только выяснялось, что он русский, из СССР, общение сразу прекращалось.  Появлялись в реальности и люди, якобы расстрелянные в подвале УНКВД Калинина. Весной 1990 г. Житель Калинина Александр Емельянович  Богатиков сообщил представителю калининского  «Мемориала» Марэну   Фрейденбергу о том, что в 1943 г. он отбывал срок заключения в лагере на Дальнем Востоке. Вместе с ним сидел поляк из Осташковского лагеря. Даже польский исследователь Катыни  Юзеф Мацкевич утверждал в своей книге «Катынь»:  «более 6 тысяч военнопленных из Осташкова вывезли на станцию Бологое на железнодорожной линии Ленинград — Москва, где след их затерялся в бескрайних лесах, тянущихся к северо-востоку от станции…».

Существует только один достоверный документ, проливающий хоть какой-то свет на судьбу 6000 поляков из Осташковского лагеря. Отчет о служебной деятельности 155 полка войск НКВД по охране Беломоро-Балтийского канала  (от 9 июля 1941 г. № 00484):

«На участке 1 и 2 роты в январе месяце с/г прибыло несколько этапов з/к в лагерь около 2-го шлюза, один из этапов был с з/к западных областей Белорусской и Украинской ССР исключительно бывшие полицейские  и один в Волозерское отделение севернее 7-го шлюза в 5 км» (РГВА, ф. 38291, оп.1, д.8, л.99)

Как рассказал корреспонденту КП один из самых авторитетных исследователей наших тяжелых отношений с Польшей, Сергей Скрыгин, документы, по которым поляков из Калинина распределяли по лагерям на Севере, конечно есть…

- Только вам их никто не даст. Они в Спец.хране, не смотря  на то, что прошло столько лет. Это государственная тайна.

Сам Сергей Скрыгин, смог установить примерные места переброски поляков осужденных в Калинине «Особым совещанием»: сначала, в Кольский исправительно-трудовой лагерь. Оттуда –  на Маткожненское строительство в Карелию и на так называемое «Строительство НКВД №106» - строительство полевого аэродрома «Поной» в Мурманской области. Но, из-за одного инцидента, польских осужденных пришлось разделить, объясняет Сергей Эмильевич:

- В первой половине 1941 года, польские полицейские на Маткожненском строительстве, на лагерном пункте «Сосновец» пытались поднять восстание и прорваться к финнам, где их должны были встретить с распростертыми объятиями. Но, восстание подавили. Поляков стали распределять по другим лагерям, уже небольшими группами. Их признали «антисоветски-настроенными» и летом-осенью 1941-го года, через Архангельск этапировали Югорский, Заполярный и Северо-Печорский исправительно-трудовые лагеря НКВД СССР.

Следы поляков из мемориала «Медное», по словам Сергея Стрыгина, возникают в самых неожиданных местах – эти люди не исчезли бесследно. Например, 245 поляков погибли 17 августа  1942 года у острова Матвеев, немецкая подлодка U209 под командованием капитан-лейтенанта Генри Бродда торпедировала несамоходную баржу с заключенными. Совсем недавно, историк из Нарьян-Мара, кандидат наук Мария Калавангина, делала исследование «Нарьян-Мар в годы Второй мировой», и вдруг обнаружила огромное кладбище польских заключенных погибших на «Строительстве НКВД № 300».

Политические враги уничтожали друг друга при первой возможности. Ты думаешь поляки стали бы церемониться со Сталиным, попади он в их руки?

- В первой половине 1941 года, польские полицейские на Маткожненском строительстве, на лагерном пункте «Сосновец» пытались поднять восстание и прорваться к финнам, где их должны были встретить с распростертыми объятиями. Но, восстание подавили. Поляков стали распределять по другим лагерям, уже небольшими группами. Их признали «антисоветски-настроенными» и летом-осенью 1941-го года, через Архангельск этапировали Югорский, Заполярный и Северо-Печорский исправительно-трудовые лагеря НКВД СССР.

Следы поляков из мемориала «Медное», по словам Сергея Стрыгина, возникают в самых неожиданных местах – эти люди не исчезли бесследно. Например, 245 поляков погибли 17 августа  1942 года у острова Матвеев, немецкая подлодка U209 под командованием капитан-лейтенанта Генри Бродда торпедировала несамоходную баржу с заключенными. Совсем недавно, историк из Нарьян-Мара, кандидат наук Мария Калавангина, делала исследование «Нарьян-Мар в годы Второй мировой», и вдруг обнаружила огромное кладбище польских заключенных погибших на «Строительстве НКВД № 300».