И прячет осеннюю грусть сентябрь за ресницы сосны
Туман у реки в рукаве,
и дождь паутиной повис,
и солнечным бликом в траве
сверкает берёзовый лист.
Что любят без близости душ,
об этом так долго молчал,
в морщинах асфальтовых луж
ушедшего лета печаль.
Улыбкой меня приголубь,
и что-то простим и поймём,
но горечь рябиновых губ
сейчас в поцелуе твоём.
Досмотрит шиповника куст
последние летние сны...
и прячет осеннюю грусть
сентябрь за ресницы сосны.
А калина с зорькой алой породнилась до зимы
Птичья стая небо просит
дать ей лёгкий перелёт,
для берёз сегодня осень
золотую пряжу ткёт.
Журавли с утра - за море,
всё оставив на потом,
торопливый дождь замоет
солнца бледное пятно.
Теплота руки - и милость,
и лекарство от тоски,
паутинки зацепились -
серебрят твои виски.
Не оставим в листьях палых
ни слезы, ни вздоха мы...
а калина с зорькой алой
породнилась до зимы.
Берёза жёлтые заплатки поставила на рукава
Следим за солнечной монеткой,
исчезла - ждите к ночи дождь,
листва цепляется за ветки,
а мы - за то, что не вернёшь.
На память сердца август падкий,
за вздохом - грустные слова,
берёза жёлтые заплатки
поставила на рукава.
Румянили рябины лица
в жару к приходу сентября,
о чём взгрустнётся, что приснится,
судьбой даровано не зря.
И дождь - по норову скиталец -
так будет осенью речист...
а бабочка на белый танец
зовёт, кружась, опавший лист.
И помолятся ивы реке, проводив караваны гусей
Подсчитал ветерок-казначей
золочёные блики в пруду,
синевой августовских ночей
наливаются сливы в саду.
Седину - увяданья печать -
паутинкой с тобой наречём,
а рябины готовы встречать
приходящий сентябрь кумачом.
И смущая прохожих умы,
поцелуи прилюдно дари,
на порхающих бабочек мы
так сегодня похожи внутри.
Задержи мою руку в руке -
остановим времён карусель...
и помолятся ивы реке,
проводив караваны гусей.
Бабье лето ещё погостит в золотых теремах сентября
Заалели калины уста,
мотылёк за геранью уснул,
и стареющий август устал
покрывать позолотой листву.
Затаилась за вздохами грусть -
наши пряди уже в серебре,
собирает шиповника куст
капли зорьки к осенней поре.
В чувствах каждый себе господин,
если хочешь, сначала начнём,
а на стенах узоры гардин
день рисует закатным лучом.
Пожелтевший листочек в горсти,
журавли собрались за моря...
бабье лето ещё погостит
в золотых теремах сентября.
А бабочек белые пляски под занавес август
Мелодия старой пластинки
забытой печалью светла,
и облако - смятой косынкой -
на воду уронит ветла.
Жалеть, как хотелось, не вышло -
и вздохи и фразы пусты,
и осень крадётся неслышно
по меткам опавшей листвы.
И грустно - красивые сказки
писались, увы, ни для нас...
а бабочек белые пляски
под занавес август припас.
Где время сыплется из рук сухим песком на берегу
Когда судьба загонит в круг,
на день-другой туда сбегу,
где время сыплется из рук
сухим песком на берегу.
Где блики золотой казной
куда-то унесёт река,
и в талый воск расплавит зной
в июльском небе облака.
Увижу этот мир птенцом,
пойму, что столько проглядел,
и косами закрыв лицо,
ветла помолится воде.
Волна откроет ветру грудь,
поднимут чайки общий крик...
и так захочется вернуть
не годы, а любовный миг.
И звон дождей, и запах лип
Качнётся занавески тюль -
распишет тень полы под гжель,
несёт к окну хмельной июль
и запах лип, и звон дождей.
А в ряби лужи дрожь берёз
и месяц - сломанным кольцом,
в копну рябиновых волос
уткнулось облако лицом.
Встревожат небо сизари,
где звёздочка над ивняком,
летящая на свет зари,
ночным сгорает мотыльком.
Что время к осени спешит,
напомнит мокрой ветки всхлип...
строка из дневника души -
и звон дождей, и запах лип.
А осень к сердцу кралась, прикинувшись дождём
Листочек жёлтый метил
ушедший летний миг,
и тени рваной сетью
ловили солнца блик.
И шёл июль со свитой
шмелей и мотыльков,
роняли в пруд ракиты
платочки облаков.
Казалось, ближе малость -
и словом не солжём,
а осень к сердцу кралась,
прикинувшись дождём.
Не зря сплетали руки
при виде нас кусты...
и знали цвет разлуки
опавший лист и ты.
Где ловит руками ветла скользящие блики реки
Окрасил июльский закат
полнеба, цветущий кипрей,
возьмём у судьбы напрокат
беспечность на несколько дней.
Морщинки забудь и лета,
туда все дороги легки,
где ловит руками ветла
скользящие блики реки.
Напьёмся водицы живой,
покормим с руки голубей,
и тени платок кружевной
накинут на плечи тебе.
На счастье - минутный тариф,
трава скроет наши следы...
а в памяти дремлющих ив
останемся рябью воды.
И летящий от тополя пух мотыльками садится на куст
Рядом с облаком голубь парит
ни домашний, ни дикий - ничей,
а в распущенных косах ракит
золотые заколки лучей.
Мы уже различаем на слух
проскользнувшую в голосе грусть,
и летящий от тополя пух
мотыльками садится на куст.
Ни тебе и ни мне в этот день
никакой не вернуться тропой,
где упавшую в обморок тень
окружили ромашки толпой.
Расставание - смена времён,
из былого уже говорю...
у окна зацветает пион,
собирающий в сгусток зарю.
На смятом облачном листе сизарь начертит круг
Стряхнула вишня с рукава
соцветий лепестки,
и одуванчик тосковал,
что белые виски.
И были смех, и вздор речей,
и весь июнь копил
цвета коротеньких ночей
сиреневый люпин.
Но оказался я из тех -
ни близкий и ни друг,
на смятом облачном листе
сизарь начертит круг.
За нелюбовь не жди суда,
прости - пишу клише...
вечерней грустью навсегда
останешься в душе.
Жасмин туманом плыл у окон
Июньский вечер звуки прятал,
где в сумрак погружались дали,
и облака бумагой смятой
в закатном пламени сгорали.
Берёзы белые колени
прикрыли тени кружевами,
что этот день отдали лени
забыли, не переживали.
Жасмин туманом плыл у окон,
лилось вино и лились речи...
и грусти нераскрытый кокон
до осени припрятал вечер.
Валерий Мазманян
