Чего боятся сейчас русские люди?
Войны? Нет.
Голода и лишений? Нет.
Боли, страха, бед — как любой нормальный человек.

Но главный страх русских — не в войне, боли, лишениях.

Главный страх русских — в несправедливости, в том, что "Люсю Штейн" и прочую нечисть снова вернут нами править.

Депутатить.

Ведь никуда не делись покровители "Люси Штейн" и прочих упырей.

Никуда не делись покровители Люси Улицкой, Вити Шендеровича, Кати Шульман, Аси Казанцевой, Вани Урганта — и всего легиона людей без совести.

Они все здесь.

Они все при должностях, грантах, премиях Правительства и фондах Президента — они и есть та старосоветская элита, которая высшей доблестью считает обмен партбилета КПСС на три гражданства наших врагов.

Для них "Люся Штейн" — своя девочка, своя кровиночка, принцесса крови, которой позволено всё.

Буквально всё.

Для советских победителей в столетней Русской гражданской войне русские люди корм.

Безмолвные рабы.

Поэтому Монгайтиха может проклинать русских, а её мамочка Марина Лошак преспокойно рулить Государственным музеем изобразительных искусств им. Пушкина. Поэтому у нас родственники пресс-секретарей и силовых министров могут инстаграммить по европейским курортам куда там финской горячей бабёнке — а все в России будут держать язык в заднице и делать вид, что не видят и не слышат хохот НАТОвцев во всех газетах Европы: "И вот эти грозят нам ударами по центрам принятия решений?!"

У нашей элиты наглухо отсутствует понятие чести.

Генералитет, спланировавший кавалерийский наскок на Гостомель — ответил за вскрытие спецоперации врагом? Хорошо, что кто-то умный приказал остановить десант — иначе десять тысяч сгоревших десантников в сбитых Ил-76 до сих пор нам снились бы. А гибель резидентуры в Киеве? Кто ответил за провал февраля?

Честь имею? Да?

А сотни обращений со всех частей "Мой муж воюет в Херсоне, Харькове, Запорожской, у них нет связи, нет дронов, нет ночных прицелов, нет, нет, нет" — тысячи этих обращений — и на фоне голых наших передовых частей столица проводит многомиллиардные фестивали цветов, Ростех лупит в небо фейерверки ценой вооружить бригады, а над танково-биатлонной показухой смеются все.

Честь имею? Да?

В кабаках не пускают военных в форме, в Москве практически нет патриотической символики — ишь чего вздумала чернь, война у них, у плебеев, — театральных деятелей культуры Москвы не загнать в концертные фронтовые бригады — им некогда, все авиабилеты в Европу и Израиль выкуплены — и снова испуганные патриоты чешут по злачным компьютерным турнирам, а в антологии русской поэзии включают поэтку майдана и волонтёрку Правого сектора...

Честь имею? Да?

Дашу Дугину взорвали — крики "не забудем, не простим!" — а Люся Штейн хохочет. И она в праве своём — её покровители здесь. Прикажут — поклонитесь, не рыпнетесь.

И вот этот страх тотального предательства нашей "элиты" до паранойи стискивает хребёт русского человека: а ну как опять выйдет конь бледный и сообщит о субстантивном прогрессе на переговорах с дорогими украинскими партнёрами — например, по статусу Запорожской атомной — под своевременное объявление очередного генерал-лейтенанта о выводе войск со станции "в качестве жеста доброй воли".

Честь имею? Да?

И этот страх предательства — он сейчас главный.
Он никуда не делся.
Он растёт.

Потому что русский человек видит: они все здесь. Все на местах. Выжидают. Почти дождались.

Выгодоприобретатели столетней Русской гражданской войны.
Настоящие друзья Украины.
Люди без чести.

И конец этой системе, конец Столетней Русской гражданской войне, конец страху предательства — он начинается с той секунды, когда русский человек вздохнёт и прошепчет такие непривычные слова:

— Честь имею.